Всем женщинам должен [сборник] - Владимир Колычев

— Это ее подружка по институту… Они вместе из института шли, а потом Катя в магазин зашла. А Тайка дальше пошла… Магазин мебельный, а Тайка себе этого позволить не может, — немного подумав, уже другим тоном добавил Сипачев.

— Что не может позволить?

— Катя могла себе все купить, Кривичев бы оплатил… Тайка ей завидует…

— Так, может, это Тайка ее похитила? — хмыкнул Плошников.

— Я с тобой серьезно, а ты гнобишь… — надулся Сипачев.

— Серьезно, говоришь… Если серьезно, зачем она в мебельный зашла? Диван хотела купить?

— Почему диван?

— Старый-то в крови был…

— В крови?.. Она тогда этого не знала.

— Ну-ну…

— Не верите вы мне. — Сипачев шумно вздохнул и уронил голову на грудь.

Плошников задал ему еще несколько вопросов, но ни на один не получил ответа. Сипачев снова замкнулся в себе.

Денек сегодня выдался морозным, солнечным, а освещение в холле мебельного магазина было неважным, и глазам нужно было привыкнуть к сумраку. Потому Плошников поздно среагировал, пытаясь посторониться, но не успел — задел охранника, развернув того вокруг своей оси.

— Эй! — возмущенно протянул парень.

— Извини!

Юра мог послать его на три буквы, поскольку тот сам был виноват, но решил не обострять ситуацию. Сделал добро. А получил зло: охранник догнал его и ударил дубинкой по плечу. Такого Юра никак не ожидал.

Рука повисла плетью, но старший лейтенант ударил охранника ногой — в пах. И добавил здоровой рукой. А когда парень упал, отбитая рука обрела чувствительность. Юра и на живот охранника перевернул, и руки ему за спину заломил.

Увидев наручники, охранник заистерил.

— Ты что, из полиции?

— Все там будем, — усмехнулся Плошников.

— Мне туда нельзя!

— Там и выясним, почему нельзя, — защелкнув браслеты, сказал Юра.

— Да меня уволят отсюда! Куда я потом пойду?

— В зону пойдешь. За нападение на сотрудника полиции! — Плошников поднялся, оторвал парня от пола, поставил на ноги.

— Не надо в зону!.. Все что хочешь для тебя сделаю, брат!

— Ну, в братья набиваться не надо. Это к тамбовским волкам, на зоне их много…

— Прости, брат! Я больше не буду! — Парень умоляюще смотрел на Плошникова.

— И все, что хочу, сделаешь? — Юра заинтригованно повел бровью.

— Все что скажешь!

— И стучать будешь?

— Ну, если надо…

— Как зовут?

— Марат.

— Плохо себя ведешь, Марат! — Плошников резко развернул парня к себе спиной, расстегнул наручники.

— Да злой был…

— На кого?

— На весь мир!

— Бывает. Только в руках себя держать надо… Что-то с народом у вас здесь негусто, — заметил Юра.

Сколько времени он здесь, а в магазин еще никто не зашел. И не вышел. И сотрудники магазина не проявили участия. Администратор мог бы выйти, узнать, что за переполох на входе.

А магазин немаленький — три больших зала. И сантехника, и мебель — мягкая, корпусная, кухни.

— В будни не очень ходят. По выходным больше.

— Меньше народу — больше кислороду. И запоминать легче.

— Кого запоминать?

— Народ. — Плошников достал фотографию Кати. — Как тебе такой народ?

— Ничего! — расплылся в улыбке парень.

— Помнишь такую?

— Да, была…

— Когда?

— Ну, была. Ходила тут, — Марат показал на стеклянную дверь, за которой виднелись диваны, кресла.

— Диван выбирала?

— Не знаю… Я здесь стоял…

— Давно видел?

— На прошлой неделе…

— Долго в магазине была?

— Да так, походила чуть-чуть…

— Красивая?

Юра вспомнил охранника из винно-водочного магазина, тот за Гаевой на улицу из теплого помещения вышел — настолько увлекся. Вышел и кое-что увидел.

— Красивая!

— Понравилась?

— А зачем ты спрашиваешь?

— Может, ты видел, куда она пошла?

— Нет, не видел…

— И камера у вас тухлая… Ладно, еще пригодишься, — Плошников повернулся к охраннику спиной.

Он заметил видеокамеру на входе, но не придал ей значения.

— Почему камера тухлая? — возмутился тот.

— На перезапись работает…

— И что? Запись тридцать дней хранится, можно посмотреть…

— Тридцать дней? Это хорошо…

С просмотром камеры вопросов не возникло. Марат вернул время на неделю назад, на вторник двадцать первого февраля, и увидел Катю.

— Вот она!

Девушка, на которую он показывал, была в куртке и белой шапочке, камера смотрела на нее сверху и в спину, и как он узнал в ней Катю, не понятно. И не факт, что это была она.

— Точно она?

— Ну я же помню…

Девушка шла по тротуару вдоль магазина, еще мгновение, и она исчезнет из виду. Но вот она остановилась, с кем-то заговорила.

Человек, который преградил ей путь, в камеру не попадал, но видна была часть машины, в которую после короткого разговора с неизвестным села девушка. Без принуждения села, поспешно, как будто случилось что-то.

А машина непростая. «Хонда Аккорд» темно-серого цвета. Именно о такой говорил Сипачев.

Человек, который разговаривал с девушкой, тоже засветился, но Юра увидел его со спины, когда тот садился за руль. Можно сказать, промелькнул перед глазами. Впрочем, изображение можно было остановить. И приблизить. Именно это и сделал Плошников.

Он увеличил машину и смог прочитать номера, которые вовсе не были забрызганы грязью, как утверждал Сипачев.

— Думаю, ты не ошибся, — сказал Плошников, поощрительно хлопнув охранника по плечу.

— Это ты думаешь! А я в этом уверен! — а он хлопнул себя по груди.

— Медаль тебе не обещаю, но спасибо — получай.

Юра скопировал запись и отправился в управление. Нужно было и Табачного в известность поставить, и владельца машины пробить.

Прокопов Алексей Борисович, восемьдесят второго года рождения, место регистрации — город Междуреченск, улица Пролетарская, дом шестьдесят восемь. Именно к этому дому и подъехал Юра в компании с Мишей Старостиным.

Дом одноэтажный, из силикатного кирпича на высоком фундаменте. Постройка давняя, но крыша новая — из мягкой черепицы. Забор штакетный, вокруг него кусты — без листьев и снежной бахромы. Через такую ограду двор просматривался до самого крыльца. К дому был подведен газ, из трубы к небу тянулся чахлый дымок. Собаки Плошников не видел и лая не слышал, но это не значило, что ее нет. Впрочем, он и не собирался вторгаться на частную территорию без ведома хозяев. Все должно быть строго по закону.

— Ну что, пошли?

Плошников открыл дверь, высунулся из машины. В этот момент на порог дома вышел человек в распахнутой дубленке, надетой поверх футболки.

Юра узнал в нем Волошина и нырнул обратно за руль.

— Стой! — Плошников едва успел удержать выходящего из машины Старостина.

— Ты чего? — недоуменно спросил Миша.

— Волошин! — яростно зашептал Юра.

Старостин вернулся в машину, а Волошин, даже не глянув в их сторону, направился в глубь двора. Дом выглядел неплохо, но удобства на улице. Верней, в огороде.

— Вот, значит, где он скрывается! — потирая руки, ликующе улыбнулся Плошников.

— Брать его надо!

— А если собака?.. А если у него ствол?

— Ну, детей бояться — по бабам не ходить.

— А что мы ему предъявим?

— Как что? Он же сознался, что на Кривичева напал.

— Да, когда тот в пальто был… И сейчас ту же пургу гнать будет. И на следственном эксперименте нас нарочно запутает… Тут надо тоньше!

Плошников достал из кармана телефон, связался с Табачным.

— Товарищ майор, мы Волошина нашли. Он у Прокопова скрывается.

— Очень интересно.

— Похоже, Сипачев правду говорил. «Хонда» действительно следила за Кривичевым. И в «Хонде» был Волошин. Вместе с Прокоповым.

— У него же вроде «Камри» — вспомнил Табачный.

— Значит, друга попросил.

— И Майорову, получается, он с другом увез… Зачем ему это? Абракадабра какая-то.

— Я бы последил за домом.

— Зачем?

Плошников и сам не мог толком объяснить, зачем нужна слежка, но чутье подсказывало, что так нужно.

— Хотелось бы посмотреть, с кем он общается.

— С Прокоповым он общается. С ним он и за Кривичевым следил. С ним и Катю похитил…

— Если похитил… Может, Катя с ним и сейчас. Может, они вместе живут.

— Вот это мы и выясним… Брать их надо.

— Мы их возьмем. А Катя заложницей окажется. А если проследим за домом… — Плошников замолчал, увидев, как Волошин поднимается на крыльцо. — Волошин до ветру сходил. И Катя может сходить…

— Хочешь посмотреть, как это будет? — усмехнулся Табачный.

— Да нет. Если она сама пойдет, значит, не заложница. А если не заложница, то она с Волошиным заодно. Против Кривичева. А Сипачев ни при чем…